Японские городские легенды и сказки, а также страшилки из других стран Опции

[Vikota]

Как Довбуш сколачивал свою банду
(не страшно, но интересно)

Довбуш не либо-кого брал к себе в разбойники. Только надежных парней. А как узнать, кто каков? Довбуш испытывал кандидатов.

Сперва проверял силу. Нужно было поднять над землей бревно, такое толстое, что и обхватить его нельзя. Кто поднимал один его конец, мог приступить к следующему испытанию.

Испытанию ловкости. Через пропасть перебрасывали только что ободранную от коры ель. Довбуш переходил по ней на другую сторону и звал к себе тех, кто смог поднять бревно. Кто переходил, тех хвалил и предлагал последнее испытание.

Смелость.

- Ложи палец на пенек, - говорил Довбуш и замахивался своим топориком, будто хотел отрубить. Тот, кто не испугался, становился новым членом банды разбойников.

Так набрал одиннадцать парней. Но нужно еще и двенадцатого. Смотрят: идет низенький, кривоногий парнишка.

- Куда, пацан?
- К Довбушу!

Все начали смеяться:
- Куда тебе к Довбушу! Он берет только сильных и смелых!

- А я таков! - отвечает парень.

- Сейчас мы это проверим, - говорит Довбуш. - Подыми вон то бревно!

- Легко, - отвечает парень.

Вытянул из сумки веревку, смастерил блок и с его помощью поднял один конец бревна.

- Ладно, - говорит Довбуш. - Не только в плечах сила. Но вот посмотрим, как ты перейдешь по скользкой ели через пропасть.

- Легко, - отвечает парень. Взял золы, хорошо присыпал ель и так перешел на другую сторону.

- А ты неглуп, - смеется Довбуш. - Возьму тебя к себе, если ты не трус. Положи руку на пенек, отрублю я ее.

А парень вытянул из сумки деревянную руку и положил ее на пенек.

- Руби, мне не жаль.

Засмеялся Довбуш и говорит:

- Все испытания ты прошел - ты принят.

Так нашел себе Довбуш двенадцатого помощника. Подумал: "Не только сильных нужно. Пусть будет и хитрый!"

Этого, двенадцатого, не было с Довбушем, когда его предали. Если бы он был, то как-нибудь помог бы своему атаману. А так Довбуш погиб.

[Guyver]

Интересная история)

[Vikota]

Демоны-гонихмарники

Чем-то похожи на кирасу-тэнгу. Тоже имеют власть над силами природы, особенно над погодой. Считается, что гонихмарник имеет две души: одну обычную, человеческую, а вторую - демоническую, которая полностью высвобождается только во сне. Гонихмарник может жить среди людей и быть рожденным от людей. Но сам он - только на половину человек.

[Vikota]

Последняя купель гонихмарника

Жил в Растоке крестьянин по имени Беца. Он умел останавливать бури. Объяснял односельчанам, что нельзя оставлять в поле ствол сосны, который использовался для того, чтобы складывать вокруг него сено. Его нужно обязательно выкопать, когда сено уже убрано. Иначе повитрули (воздушные ведьмы) будут чесать об него свои тела.

Рассказывают, что Беца остановил сильную бурю. Когда сгребали высохшее сено на Бескиде, начали собираться грозовые тучи. Люди хватали свое сено, пока оно не вымокло.

А Беца взял свой топорик, обошел поле по периметру, воткнул топорик в межу и сел возле него.

И тут хлынуло, как из ведра. Все соседи Бецы могли наблюдать удивительную картину: дождь шел всюду, кроме поля гонихмарника. Над его участком не пролилось ни одной капли, и сено его не вымокло.

Когда Беца умирал, он заповедовал своим детям, чтобы воду, в которой будут обмывать его мертвое тело, выливали очень осторожно и понемногу. Но они забыли приказ своего отца и выплеснули воду сразу, и даже перевернули корыто. А было то большое корыто, сделанное из дубовых досок.

Моментально началась страшная буря. То сошлись демоны-гонихмарники на похорона Бецы. Вода забрала тогда мосты, много скота и человеческих жизней.

[Vikota]

Повитруля

По поверьям, дочка горных ветров, крылатая фея небес. Она может принимать разные образы, но чаще всего это образ прекрасной юной девушки. В отличии от традиционных русалок Повитруля приносит счастье и удачу.
Никто повитруль толком и не видел, а если и видел, то никому не скажет. Слухов о ее красоте много, однако никто в точности не может нарисовать ее портрет. Одним врезались в память ее длинные волосы, другие вспоминают голубые холодные глаза, третьи твердят про выразительные тонкие брови. Вольными ветрами они рождены, пахучими ветрами выкормлены, на крыльях ветров переносятся с места на место. Ветер всегда у повитрули в голове, а если туда еще попадет что-то злое и повитруля вдруг раскапризничается, то уже готовый вихрь.


http://alideria.ru/%D0%9F%D0%BE%D0%B2%D0%B...%83%D0%BB%D1%8F

[Vikota]

Влюбленная повитруля

Я сам разговаривал с одним пастухом, которого преследовала повитруля. Он пас овец, а мы рубили лес в Словакии. Он рассказывал, что каждую ночь к нему приходила воздушная ведьма, и они вместе прогуливались полонинами. Увидит овчар какую-либо траву - спрашивает у своей спутницы, от чего и для чего она. А повитруля отвечает. Обо всех травах на свете знала она.

Раз увидел парень какой-то сорняк и спрашивает:
- А это что?

А повитруля молчит.

Он опять спрашивает, что за трава такая?
А ведьма ему:

- Я тебе скажу, если поклянешься, что не будешь использовать ее. А, если ты свою клятву не сдержишь, то будет тебе то же, что той жене, которая расчесывает волосы в воскресенье.

Овчар поклялся, и повитруля говорит:

- Это такая трава, которая прогонит меня от тебя навеки, если дотронешься ею ко мне.

"О, - подумал парень, - да это же именно то, что я давно ищу!"

Но повитруля с него глаз не сводит. Он болтает чушь всякую, а она ему голову туманит. Красуется перед ним оголенной, а волосы длинные расчесаны до пят, укрывают повитрулю, будто колдовская одежда.

Но парень твердо решил с ней порвать. Как то подкрался к воздушной ведьме и хлестнул ее пучком той травы.
Она обернулась к нему и фук его:

- Где твоя клятва?!

И полетела вместе с ветром. Больше не приходила. Остался парень сам.

А что с ним было? Ничего. Как ничего не бывает жене, которая чешет волосы в воскресенье.

А может, и вовсе не было ничего. Может, приснилось спьяну. Пьяный - что дурак.

А трава, которая помогает против повитруль, называется шпындзом.

Источник: "Волшебная котомка": украинские народные сказки, притчи... под редакцией Шопляка-Козака

[Vikota]

Борьба гонихмарника-мольфара с бурей:

"Был знойный день. Игрец ушел во мглу. Над землей стоял пар, а от Черногоры беспрестанно бежали тучи и лились дожди, освещенные с одной стороны солнцем. Так парило, что Палагна ни за что не полезла бы на вершину, если бы не приснился ей сон, предвещавший скотине недоброе. Она хотела проведать коров в лесу. Вокруг нее горы дымились во мгле, словно закипели горные потоки, и от них валил пар. Внизу шумел Че-ремош. Ему жестко было лежать на скалах, и он перескакивал с камня на камень. Но едва успела Палагна взобраться наверх, как с Черногоры махнул крылом ветер и закачались деревья. «Не было бы бури» – подумала она и обратилась лицом к ветру.

Ну, так и есть… Там клокотала тяжелая сине-белесая туча. Казалось, сама Черногора поднялась в небо, готовая опуститься на землю и все раздавить. Ветер бежал впереди нее и расталкивал пихты, а горы и долины почернели сразу, как после пожара. Нечего было и думать идти дальше. Палагна спряталась под шатром пихты. Пихта скрипела. Издалека мягко катился гром; тени стремительно бежали по горам, смывая краски, а высокие пихты сгибались вдвое на далеких вершинах. «Еще град выпадет»,- пугалась Палагна, плотно запахивая безрукавку.

А над головой уже шумело. Там, на Черногоре, где-то по замерзшим озерам колдуны кололи лед, и души казненных собирали его в мешки и мчались с ними по тучам, чтобы рассыпать лед над землей. «Погибнут покосы, засыплет их льдом, и заплачет голодная скотинка»,- думала горько. Но не успела окончить мысли, как ударил гром. Зашатались горы, пихты склонились до самой земли, земля поднялась, и все завертелось в вихре. Палагна едва успела ухватиться за ствол и, словно сквозь туман, увидела вдруг, как карабкался на гору какой-то человек. Боролся с ветром, расставлял ноги, хватался руками за камни и все лез наверх. Вот уже он близко, согнулся вдвое, бежит и, наконец, стал на вершине. Палагна узнала Юру.

«Наверно, за мной…» – испугалась Палагна.

Но Юра, по-видимому, ее не заметил.

Стал лицом к туче, одна нога вперед, и скрестил руки на груди. Запрокииул бледное лицо и вонзился хмурым глазом в тучу. Стоял так долгое мгновенье, а туча шла на него. И вдруг резким движением он бросил кресаню на землю. Ветер сейчас же сдул шляпу в долину и подхватил длинные волосы Юры. Юра тогда поднял к туче палку, которую держал в руке, и крикнул в синее клокотанье:

– Стой! Я тебя не пускаю!…

Туча подумала немного и метнула в ответ огненную стрелу.

– Ой! – закрыла Палагна глаза рукой, когда рассыпались горы.

Но Юра твердо стоял, и кудри извивались над его головой, как змеи в гнезде.

– Ага! Ты так! – крикнул Юра туче.- Тогда я сотворю заговор. Я заклинаю вас, громы великие и малые, тучи и облака, я приказываю тебе, непогода, уходи налево, на леса и воды… Иди, разлетись, как ветер по свету… Разбейся и рассыпься, силы твоей тут нет.

Но туча только презрительно моргнула левым крылом и начала поворачивать направо, к царынкам.
– Несчастье! – сжала руки Палагна.- Начисто погубит сено…

Однако Юра ие думал сдаваться. Он только больше побледнел, только потемнели его глаза. Когда туча двигалась направо – и он шел направо,- туча – налево, и он – налево. Он бегал за нею, борясь с ветром, размахивая руками, грозил палкой. Он вился, как вьюн по горе, заставляя тучу повернуть, мерился силой с нею, спорил… Вот-вот, еще немного, еще с этого края… Ощущал в груди силу, метал глазами молнии, вздымал руки в небо и творил заклинанья. Ветер развевал на нем безрукавку и хлестал его грудь, туча ворчала, расплескивала гром, била в глаза дождем, вздрагивала над головой, готовая упасть, а он, весь в поту, едва переводя дыханье, метался по вершине в неистовстве, страшась потерять последние силы. Чувствовал, что уже слабеет, что в груди пусто, что буря рвет голос, дождь.заливает глаза, туча побеждает, и уже с последним усильем поднял к небу короткую палку:

– Стой!…

И туча внезапно остановилась. Удивленно подняла край, встала, как конь, на дыбы, заклокотала от скрытого гнева, отчаяния, бессилия и уже просила:

– Пусти! Куда мне деться?

– Не пущу.

– Пусти! Погибаем!-жалобно кричали души, сгибаясь под тяжестью переполненных градом мешков.

– Ага! Теперь ты просишь!… Я тебя заклинаю, ступай в безвесть, в пропасть, где конь не ржет, корова не мычит, овца не блеет, куда ворон не долетает, где христианского голоса не слыхать… Туда отпускаю тебя…

И удивительное дело – туча подчинилась, покорно повернула налево и развязала мешки над рекой, засыпав частым градом каменный берег. Белая завеса закрыла горы, а в глубокой долине что-то клокотало, ломалось, глухо шумело. Юра упал на землю и тяжело дышал.

А когда солнце разорвало тучу и мокрые травы вдруг улыбнулись, Юра словно сквозь сон увидел, что к нему бежит Палагна. Она вся приветливо сияла, как солнце, склонясь над ним, взволнованно спрашивая:

– Не случилось ли с тобой, Юрчик, чего злого?

– Ничего, Палагночка, душечка! Ничего, иди сюда. Я отвратил бурю…

И простер руки к ней.

Так Палагна стала любовницей Юры."


Источник: М. Коцюбинский "Тени забытых предков" Режим доступа: https://www.litmir.co/br/?b=252280&p=59

[Vikota]

Мавки, нявки, русалки - кто они? (небольшая подборка для вдохновения)

Так кто же они и чем отличаются друг от друга? "Мавка", "нявка" - дословно означает "покойник", "мертвяк". Утопленики, самоубийцы, умершие до крещения дети. А в дохристианские времена - духи предков.

Все они вид имеют молодых и очень красивых девушек. Стройные, с длинными распущенными волосами, в одной сорочке (сорочка раньше была нижним бельем, то есть вид девушки имели весьма фривольный), а иногда и вовсе без сорочки.

Любят украшать себя, как все девушки: у лесных мавок волосы густо-густо покрыты полевыми цветами, у полевых - цветы с колосьями в волосах, а речные русалки украшают себя водорослями, осокой и любимыми цветами русалок - кувшинками.

В украинской мифологии существуют аж 27 разновидностей русалок (тридевять сестриц), и каждая имеет свое имя и свой характер. Например, Жалица - душа утопленицы, которая жалуется всем, кого встретит, на свою тяжкую долю. Считалось, что ни в коем случае нельзя ей сочувствовать, иначе она сразу выпьет всю жизненную силу.

Есть Полудница - она появляется на поле в полдень и следит, чтоб в это время никто не работал. Лучше ей на глаза не попадаться! А Росяница - добрая русалка, покровительница росы, которая дает живительную силу травам. Гречуха живет в гречихе, оберегая будущий урожай.

Иногда говорят, что русалки живут в воде, а мавки в лесу и в поле, но бывают и полевые русалки, и обитательниц рек иногда называют мавками. Еще говорят, у лесных мавок есть одно отличие - у них нет спины! Спереди девушка красавица, а сзади все внутренности видно.

Мавки живут в лесах и пещерах, их светлицы выстелены коврами, они прядут ворованый лен, ткут и шьют одежду, а когда сходит снег весной, то бегают по лесам и лугам и засаживают их цветами. А вот там, где мавки танцуют свои волшебные танцы, трава и цветы вовек не растут. Иногда могут шутки ради заманить путника в неведомую глушь. Чтобы отвязаться от мавки и ее чар, надо скинуть с себя сорочку и вывернуть ее наизнанку.

В Карпатах живут горные русалки - гуцульские мавки. Нрав они имеют очень веселый, могут бесконечно долго петь и танцевать. У них очень красивый тоненький голос, быстро и бесшумно бегают они по горам и чащам, боятся лесовика, которого в Карпатах называют Чугайстер.

Лунный свет и звезды выманивают речных русалок из воды. Бледные, с зелеными, как водоросли, волосами и синими-синими, как вода, глазами выходят они на берег, украшают себя венками из осоки, а самая старшая - в венке из белых водяных лилий.

Поют песни, водят хороводы, расчесывают свои длинные косы и качаются на ветках деревьев, как на качелях.

Любят заманивать к себе путников, привлекая их своим пением и красотой, балуются с ним, могут загадывать разные каверзные загадки, а потом утащат к себе под воду или защекочут до смерти. Чтобы русалки не могли тебе навредить, надо было иметь при себе полынь или любисток - эти травы отпугивали русалок.

Источник: http://www.livemaster.ru/topic/1116141-mav...ya-vdohnoveniya

[Vikota]

Чугайстер

Чуга́йстер (Чугайстрин, Лесной Человек, укр. лісова людина) — персонаж украинской мифологии. Весёлый, жизнерадостный, обросший чёрной или белой шерстью лесной человек с голубыми глазами, который танцует, поёт и охотится за мавками, которые заманивают молодых лесорубов и пастухов в чащу и губят их.

Образ Чугайстра знают только в Украинских Карпатах — он неизвестен прочим славянам. В Бойковщине его называют просто Дедом, а в Закарпатье — Ночником. Происхождение названия «Чугайстер» доподлинно не известно. Современные исследователи связывают это слово с «чугой», «чуганей» (верхней одеждой, которую ткут так, что она имеет вид большой овечьей шкуры с длинной шерстью), с «гайстром-журавлём», или даже со сторожевыми казацкими башнями, которые называли «чугами», и естественными проточинами в камне — «чугилом».

Чугайстра описывают высоким как сосна мужчиной. Он ходит по лесу в белой одежде или вовсе без одежды, и его не может убить ни человек, ни зверь, потому что таким он на свет уродился. Ему только и нужно, что спрятаться в лесу и поджидать мавок. А когда он их увидит, то сразу же схватит и разорвет надвое и съест. Гуцулы утверждают, что Чугайстер — это мужчина, которого заколдовал его сосед.

Встретив в лесу живую душу, Чугайстер не причиняет ей зла, а вежливо приглашает потанцевать. Множество черт Чугайстера объединяют его с ветром. Он и сам может появляться в образе ветра, или вихря. Как ветер, Чугайстер может залезать в дымоход и петь. Танцует он как вихрь и танец этот губителен для обычного человека, он так быстр, что обувь не выдерживает. Напротив, хорошего танцора Чугайстер может и наградить. Во время танца Чугайстер шепеляво припевает: «Людже люджем іграють-співають, а ми собі такой так, такой так!» (укр.) (Записано С. Пушиком). Именно эта шепелявость и заставляет думать, что Чугайстер принадлежит к потусторонним существам. Чрезвычайно древние, не всегда обладающие зубами, они могут не выговаривать как следует всех звуков. С другой стороны — пристрастность Чугайстера к людям, его качество охранника (уничтожение мавок) свидетельствует, что он может быть предком, который оберегает лесорубов и тех, кто проводит лето на полонине (горное пастбище). В жертву Чугайстеру приносят кулеш и бануш, зная про его беззубость. Часто говорят, что Чугайстер «на одной ноге». Он, как Баба-Яга, может оторвать свою ногу — и рубить ей дрова. В лесу Чугайстера не следует свистеть и кричать, чтобы не призвать Лесного Человека. Всё это — признаки представителей «нижнего мира»: одноногость, а также призывание свистом — их признаки.

Против Чугайстера, как и против прочих потусторонних «пришельцев», использовали топор — как оберег. Имея его, этого мифического великана можно удержать двумя мизинцами и узнать от него будущее: «Чугайстер зайшов до полонинської колиби, поправляв ватру. Вівчар каже: „А що ти тут робиш?” — „Хочу зігрітися”. А вівчар схопив сокиру та й перед ним поклав вістрям угору. „Сідай”, — сказав. Той сів. Став Чугайстрин проситися, аби його відпустили. „Не пущу!” — зловив його двома мізинчиками вівчар і тримав. „Пустіть, то скажу, що завтра тут буде”. І Чугайстрин попередив, аби не спали пастухи завтра, бо прийдуть на полонину вовки й ведмеді та й усю худобу понесуть. І дійсно, другого дня прийшли вовки та ведмеді — всі по парі, та вівчарі їх відігнали від отари» (укр.) (записано А.Онищуком).

Чугайстер со своим исполинским ростом может закручиваться в огромное колесо вокруг костра и греться. Этим он похож на змея, потусторонняя природа которого несомненна. С. Пушик считает, что Чугайстер — прообраз бога Велеса, который объединяет Лесного Человека с медведем (из-за его шерсти) и гайстером-журавлём.

Когда лесорубы готовили еду, они обязательно оставляли немного Чугайстеру на матице (балка под потолком). Они верили, что Чугайстер сможет её оттуда достать, потому что он обладает огромным ростом. Когда вечером они возвращались и еды на месте не находили, они радовались, потому что можно было спокойно спать: приходил Чугайстер, значит в этом месте мавок уже не было. Защитник пастухов и лесорубов, Чугайстер мог предупредить про нападение медведя. Верили, что Лесному Человеку подвластны все звери. Он был и пастухом зверей, который пас «лесной скот» в «мужские дни недели» — понедельник, вторник и четверг. Считалось, что именно в эти дни можно охотиться, потому что пастух, в отличие от пастушки — Лесной Девы, — позволял ловить дичь. Пас Чугайстер на пастбище и коз беднякам — вместе со своими. Власть над животными у Лесного Человека была такой, что они выполняли для него даже самые мелкие поручения: за водой Чугайстер посылал лиса или волка.

Чугайстер беспокоился о воде. Ночью он приходил в дом и проверял, есть ли она в запасе. Если её не было, — чтобы наказать хозяина ґазду (укр.), забирал с собой ребёнка. Такие действия Чугайстера указывают на его родственность с лешим, кравшим младенцев, за которыми плохо следили, чтобы воспитать из них таких же, как он сам.

Говорят, что Чугайстер учил мастеров, которым не удавалась их работа. «Чугайстер всякий дар людям дал», — говорили гуцулы. Чугайстера также знали как защитника бедных. В одной из легенд он встречает бедного слугу, обиженного хозяином (паном), и предлагает ему свою помощь, а позже наказывает пана: «І напустив Чугайстрин на пана ведмедя, що той постоли в потоці лишив, сердак на суці завис…» (укр.) (записано С. Пушиком). В другой истории Чугайстер — настоящий добродетель: он не только спасает парня от поветрули, но и выводит его из лесной чащи: «Пішов хлопець по гриби і єго ніч застала. Ну і він рішив розложити ватру і до ранку переночувати. Тут дето коло дванадцятої години появився вітер, і перед його очима прокотився клубок. Подивився назад і побачив іззаду себе діда. Дід спитав у нього щось незрозуміле і побіг дальше за тим клубком Через кілька хвилин вертається дід. Хлопець замітив, що то була повітруля у діда в руках. І дід її надів на рожен, над ватрою спік, з'їв і попросив тютюну. Хлопець єму дав закурити. Дід єго почав розпитувати, що і як він попав у той ліс. Говорить: „Тобі ще пощастило, що я тебе побачив, а то б ти до ранку не дожив. Була б тебе повітруля заманила в ліси. А тепер збирайся, я тебе виведу на дорогу”. Ну він за тим дідом пішов і очутився недалеко від своєї хати» (укр.)(записано С.Пушиком)

Таким добродетельством Чугайстер напоминает домового, оберегающего жителей села, — настоящего духа-покровителя.

Источник: Википедия

[Vikota]

Танец Чугайстра

"Иван очнулся.

– Вставай,- будила его Маричка.- Вставай, и идем.

Он взглянул на нее и совсем не удивился. Хорошо, что Маричка наконец пришла.

Встал и пошел за нею.

Они молча подымались на гору, и, хотя была уже ночь, Иван ясно видел при свете звезд ее лицо. Перелезли через изгородь, отделявшую лужок от леса, и вступили в густую чащу пихт.

– Отчего ты так исхудал? Ты болен? – спросила Маричка.

– По тебе, душенька Маричка… по тебе тосковал…

Не спрашивал, куда идут. Ему было так хорошо с нею.

– Ты помнишь, сердце Иванко, как встречались мы в этом лесу: ты мне играл, а я обнимала тебя и целовала кудри милые?

– Ох, помню, Маричка, и век не забуду…

Он видел перед собой Маричку, но это ему казалось странным, потому что он вместе с тем знал, что это не Маричка, а нявка. Шел рядом с ней и боялся пустить Маричку вперед, чтобы не увидеть сквозь кровавую рану на спине, сердце и желудок, как это бывает у нявок. На узких тропинках он жался к Маричке, лишь бы идти с ней, не остаться позади, и ощущал ее теплоту.

– Давно я хотела тебя спросить: за что ты ударил меня по лицу? Тогда, помнишь, когда дрались роды наши, а я, видя кровь, дрожала у повозки…

– Потом ты побежала, а я бросил твои ленты в воду, а ты дала мне конфету…

– Я тебя полюбила сразу…

Они все углублялись в лес. Черные пихты добродушно протягивали свои мохнатые лапы, точно благословляя; кругом царила строгая, замкнутая тишина, и только в долинах с шумом разбивалось пенистое своеволие потоков.

– Однажды я хотела тебя испугать и спряталась. Легла в мох, зарылась в папоротник и лежала тихонько. Ты звал, искал, чуть не плакал. А я лежала, стараясь не смеяться, а когда тьг наконец нашел меня, что ты со мной сделал?

– Ха-ха!

– Ах ты… бесстыдник!

Мило надула губы и так лукаво поглядела на него.

– Ха-ха! – смеялся Иван.

– Ха-ха! – смеялись оба, прижавшись друг к другу.

Она напомнила ему все их детские игры, купания в ледяных потоках, шутки и песни, страхи и радости, горячие объятия и муки расставанья. Все эти милые мелочи, согревавшие им сердца.

– Отчего ты так долго не возвращался с пастбища, Иванко? Что ты там делал?

Ивану хотелось рассказать, как голосом Марички звала его лесная русалка, но он избегал этого воспоминания. Сознание его двоилось. Чувствовал, что около него Маричка, и знал, что Марички нет на свете, что это кто-то другой ведет его к бездне, на дикие вершины, чтобы погубить. И все же ему хорошо было, он шел вслед за ее смехом, за ее девичьим щебетаньем, не боясь ничего, легкий и счастливый, каким был когда-то.

Все его заботы и тревоги, страх смерти, Палагна и злой знахарь – все куда-то исчезло, все отлетело, точно никогда этого не было. Беспечальная молодость и радость снова вели его по этим безлюдным вершинам, таким мертвым и одиноким, что даже лесной шепот не мог удержаться там и спускался в долину пеной потоков.

– А я все глядела, не идешь ли ты, все ждала, когда с пастбища вернешься. Не ела, не спала, песни растеряла, свет стал мне не мил… Пока мы любились, сухие дубы цвели, а как мы разлучились, и живые за€охли…

– Не говори так, Маричка, не говори, милая… Теперь мы уже вместе. Никогда не разлучимся…

– Никогда? Ха-ха…

Иван вздрогнул и остановился. Сухой зловещий смех резанул ему сердце. Недоверчиво посмотрел на нее.

– Смеешься, Маричка?

– Что ты, Иванко. Я не смеялась. Тебе почудилось. Ты уже устал? Тебе трудно идти? Пройдем еще немного. Идем!…

Она умоляла, и он пошел дальше, крепко прижавшись плечом к ее плечу, желая одного – идти так, чтобы не остаться позади и не увидеть, что у Марички вместо одежды, вместо спины… Ах, что там… не хотел думать.

Лес становился все гуще. Гнилой дух прелых стволов, запах лесного кладбища шел к ним из чащи, где гнили мертвые пихты и гнездились дурные грибы – огромные поганки, ядовитые сыроежки. Большие камни ходили под скользким мхом, голые корни пихт опутывали тропинку, устланную ковром сухой хвои.

Они шли дальше и дальше, забирались в холодную и неприветливую глубь лесистых вершин.

Пришли на полянку. Здесь было светлее, пихты точно оставили за собой черноту глубокой ночи.

Маричка вдруг вздрогнула и остановилась. Вытянула шею, прислушалась. Иван заметил, что тревога скользнула по ее лицу и она подняла брови. Что случилось? Но Маричка нетерпеливо прервала его вопросы, приложила палец к губам, в знак того, что он должен молчать, и вдруг исчезла. Все это произошло так неожиданно и странно, что Иван не успел опомниться.

Почему она испугалась, куда и зачем убежала? Он немного постоял на месте, надеясь, что Маричка вернется сейчас же, но ее долго не было, и он тихо позвал:

– Маричка!…

Мягкое покрывало пихтовых ветвей поглотило этот зов, и снова стало тихо.

Иван встревожился. Хотел искать Маричку, но не знал, в какую сторону идти, так как не заметил, куда она исчезла. Еще заблудится где-нибудь в лесу или сорвется в пропасть. Не разложить ли костер? Увидит огонь и будет знать, куда вернуться.

Иван набросал сухих сучьев и поджег их. Костер потрещал немного и задымился, а когда дым заметался над огнем* заметались и тени косматых пихт и наполнили полянку.

Иван сел на пенек и огляделся. Поляна была полна гнилыми стволами, колючей сеткой простирались острые сучья, среди которых вилась дикая малина. Нижние ветки пихт, тонкие и сухие, свисали вниз, как рыжие бороды.

Снова охватила Ивана тоска. Он опять был один. Маричка не шла. Закурил трубку и смотрел в огонь, чтобы как-нибудь скоротать ожиданье. Должна же была наконец прийти Маричка. Ему даже казалось, он слышит ее шаги и треск веточек под ногами. О! Наконец она… Хотел встать и пойти ей навстречу, но не успел.

Сухие веточки тихо раздвинулись, и из лесу вышел какой-то человек.

Он был без одежды. Мягкие темные волосы покрывали все его тело, обрамляли его круглые добрые глаза, переходили в клинышек бородки и свисали с груди. Он положил на большой живот заросшие шерстью руки и подошел к Ивану.

Тогда Иван сразу его узнал. Это был веселый чугайстыр, добрый лесной дух, защищающий людей от нявок. Он был смертью для них: поймает и разорвет.

Чугайстыр добродушно улыбнулся, лукаво подмигнул Ивану и спросил:

– Куда побежала?

– Кто?

– Нявка.

«Это он о Маричке,- с ужасом подумал Иван, и его сердце заколотилось в груди.- Вот почему она исчезла!…»

– Не знаю. Не видел,- равнодушно ответил Иван и предложил чугайстыру: – Садись!

Чугайстыр присел на пенек, отряхнулся от сухих листьев и протянул ноги к огню.

Оба молчали. Лесовик грелся у костра и поглаживал свой круглый живот, а Иван упорно думал, как бы подольше задержать чугайстыра, чтобы Маричка как можно дальше успела убежать.

Но чугайстыр сам пришел ему на помощь. Подмигнул Ивану лукавым глазом и сказал:

– Давай потанцуем?

– Почему бы и нет? – радостно поднялся Иван,

Подбросил в костер хвои, взглянул на постолы, обдернул

на себе рубашку и приготовился к танцу.

Чугайстыр уперся косматыми руками в бока и уже покачивался.

– Ну, начинай!…

Что ж, начинать так начинать.

Иван топнул, выставил ногу вперед, тряхнул всем телом и поплыл в легком гуцульском танце. Перед ним смешно изгибался чугайстыр. Он жмурился, причмокивал, тряс животом, а его ноги, косматые, как у медведя, неуклюже топтались на месте, сгибались и разгибались, будто толстые ободья. Танец, по-видимому, его горячил. Он уже подскакивал выше, приседал ниже, подбадривал себя веселым ворчаньем и отдувался, словно кузнечный мех. Пот каплями выступал вокруг его глаз, стекал струйками со лба ко рту, подмышки и живот были у него в мыле, как у лошади, а чугайстыр совсем разошелся.

– Гайдук раз! Еще раз! – кричал он Ивану и колотил пятками о землю.

– Да хромой!… Да слепой!…- поддавал жару Иван.- Го-го!… Танцевать так танцевать!
– Пусть будет так! – хлопал в ладоши чугайстыр, и приседал, и вертелся вокруг самого себя.

– Ха-ха-ха! – хлопал себя по бедрам Иван.

Разве он не умеет танцевать?

Ватра разгоралась веселым огнем и отбрасывала от танцующих тени, бившиеся и корчившиеся на залитой светом полянке.

Чугайстыр уставал. Ежеминутно подносил ко лбу пальцы с грязными ногтями, вытирая пот, уже не скакал, а только мелко трясся косматым телом на месте.

– Может, довольно? – задыхался чугайстыр.

– Э, нет… еще немного.

Иван и сам едва не падал от утомления. Вспотел, был весь мокрый, у него болели ноги, а грудь едва ловила воздух.

– Я еще сыграю, чтобы ты танцевал,- подбадривал он чу-гайстыра и выхватил свирель из-за пояса.- Ты еще такого не слыхивал, дружок…

Он заиграл песню, подслушанную им у нечистого в лесу: «Есть мои козы!… Есть мои козы!…» – И чугайстыр, воодушевленный звуками песни, снова подбрасывал пятки выше, жмурился от удовольствия и, казалось, забывал об усталости.

Теперь Маричка могла быть спокойна.

«Беги, Маричка… Не бойся, душка… Твой враг танцует»,- пела свирель.

Шерсть прилипла к телу чугайстыра, точно он только что вылез из воды, слюна текла струйкой изо рта, открытого от удовольствия. Чугайстыр весь блестел у огня, а Иван поддавал жару веселой игрой и, словно в беспамятстве, в изнеможении и забытьи, бил о камень поляны ногами, с которых уже слетели постолы…

Чугайстыр наконец изнемог:

– Будет, не могу…

Упал на траву и, закрыв глаза, тяжело дышал. Иван повалился на землю рядом с чугайстыром. И оба они тяжело дышали.

Наконец чугайстыр тихонько хихикнул:

– Ну, и наскакался я сегодня здорово…

Удовлетворенно помял круглый живот, кряхтя, разгладил на груди волосы и начал прощаться…

– Покорно благодарю за танец…,

– Будьте здоровы.

– Счастливо оставаться.

Раздвинул сухие веточки пихты и нырнул в лес."

Источник: М. Коцюбинский "Тени забытых предков" Режим доступа: https://www.litmir.co/br/?b=252280&p=60

[Vikota]

Ундина

Ундины — (от лат. unda — «волна»; литовск.: Ундине — Undine Deive, Vandenyje, Ондина) в мифологии народов Европы (германские сказания, поверья народов Прибалтики, отчасти древнегреческие мифы — духи воды, русалки. Это прекрасные девушки, иногда с рыбьими хвостами, которые выходят из воды и расчесывают волосы[2], пением и красотой завлекая путников в глубины. Могут погубить их или сделать возлюбленными в подводном царстве. Соблазняют мужчин, так как если родят ребёнка от земного человека — смогут обрести бессмертную душу.

Согласно легендам, человек, доставший цветок папоротника, сможет беспрепятственно смотреть на ундин, не поддаваясь их очарованию, и даже заручиться их помощью в полевых работах, так как ундины могут управлять погодой, насылая дожди.

Считается, что ундины — духи молодых женщин, покончивших с собой из-за несчастной любви.

Мужчины со склонностью к музыке не раз пытались сойтись с ундинами, ибо хорошо известно, что те сочиняют и наигрывают на своих арфах замечательные мелодии. Таким музыкантам сказки дают совет: обмотайте талию одним концом струны, а другой обвяжите вокруг дерева на берегу, иначе пение и музыка ундины настолько вас очаруют, что вы уже не захотите вернуться.

Только тот, кто достанет волшебный цветок папоротника, может свободно любоваться на легкую, грациозную пляску водяных красавиц и слушать их пленительное пение; он даже может подчинить своей власти ундин, которые будут гнать в его сети рыбу и орошать его поля при засухе.

Как нимфы и русалки, ундины «носятся над нивами и полями, и с одной стороны, наполняя их влагою, дают богатый урожай, а с другой, посылая несвоевременные ливни и бури, повреждают зреющие жатвы.

«В фольклоре народов Центральной и Западной Европы, а также в алхимической традиции водяные духи», «мифические существа, созданные фантазией средневековых алхимиков и кабалистов, заимствовавших основные их черты частью из народных германских представлений о нимфах и русалках, частью из греческих мифов о наядах, сиренах и тритонах. Иногда народная фантазия приписывала им рыбий хвост, которым оканчивалось туловище вместо ног». «Выходя из воды, ундины принимают облик прекрасных девушек; сидя на камнях, они расчесывают свои чудесные волосы (золотого или иногда зеленоватого цвета) и всячески соблазняют мужчин.»

Там девушка, песнь распевая,
Сидит высоко над водой.
Одежда на ней золотая,
И гребень в руке — золотой.

И кос её золото вьется,
И чешет их гребнем она,
И песня волшебная льется,
Так странно сильна и нежна.

И, силой плененный могучей,
Гребец не глядит на волну,
Он рифов не видит под кручей, —
Он смотрит туда, в вышину.

Я знаю, волна, свирепея,
Навеки сомкнется над ним, —
И это всё Лорелея
Сделала пеньем своим.

— Генрих Гейне. «Лорелея» / в пер. Вильгема Левика.

«Эти девы, выходя при свете луны на поверхность вод и берега, поют и водят хороводы, помрачая своими песнями ум юношей, они схватывают их в объятия и вместе с ними кидаются на дно озёр, рек и источников», где дарили своею любовью и где года и века проходили как мгновенья... Красота их обольстительна, очи блестят, как небесные звезды, а рассыпанные по плечам кудри шелестят и звенят очаровательной музыкой; как скоро человек заслышит музыку их кудрей, он впадает в непробудный сон...»

«Если человек поддастся на обольщение, его затем либо убьют, либо сделают своим возлюбленным ... По скандинавским воззрениям, человек, попавший однажды к ундинам, уже не возвращался назад на землю, истощенный их ласками».

Википедия

[Vikota]

Проклятье ундины

Существует старинная германская легенда, согласно которой русалка по имени Ондина влюбилась в рыцаря Лоуренса, — а тот в неё. Зная о том, что, родив ребёнка, она потеряет бессмертие, девушка все равно согласилась выйти замуж за любимого. На венчальном алтаре рыцарь поклялся ей в верности: «Дыханье каждого моего утреннего пробуждения будет залогом любви и верности тебе». Год спустя Ондина родила ему сына. Шли годы. Она старела, и муж стал терять к ней интерес. В один прекрасный день женщина застала его в объятиях другой, более молодой дамы. Убитая горем, экс-русалка прокляла Лоуренса: «Ты поклялся мне своим утренним дыханием! Так знай — пока ты бодрствуешь, оно будет при тебе, но как только ты уснешь, дыхание покинет твое тело, и ты умрёшь».


В наши дни «Проклятье Ондины» — неофициальное название синдрома остановки дыхания во сне (апноэ). Больные им люди способны дышать, лишь бодрствуя. Большинство из них умирает в младенчестве, и лишь единицы выживают благодаря дыхательным аппаратам.

Википедия

[Vikota]

Перстень

Уронила девушка перстень
В колодец, в колодец ночной,
Простирает легкие персты
К холодной воде ключевой.

"Возврати мой перстень, колодец,
В нем красный цейлонский рубин,
Что с ним будет делать народец
Тритонов и мокрых ундин?"

В глубине вода потемнела,
Послышался ропот и гам:
"Теплотою живого тела
Твой перстень понравился нам".

"Мой жених изнемог от муки,
И будет он в водную гладь
Погружать горячие руки,
Горячие слезы ронять".

Над водой показались рожи
Тритонов и мокрых ундин:
"С человеческой кровью схожий,
Понравился нам твой рубин".

"Мой жених, он живет с молитвой,
С молитвой одной любви,
Попрошу, и стальною бритвой
Откроет он вены свои".

"Перстень твой, наверное, целебный,
Что ты молишь его с тоской,
Выкупаешь такой волшебной
Ценой - любовью мужской".

"Просто золото краше тела
И рубины красней, чем кровь,
И доныне я не умела
Понять, что такое любовь".

Николай Гумилев - стихи

Режим доступа: http://www.stihi-rus.ru/1/gumilev/30.htm

[Guyver]

Есть такое имя Ундина

[Vikota]

Любовными романами увлекаешься? Я только там такое имя встречала.

[Prospera]

Любовными романами увлекаешься? Я только там такое имя встречала.

Неплохо было бы Фуке поинтересоваться еще.
Кстати. Интереса ради загуглила и обнаружила, что так назвали астероид. Прекрасное название.

[Vikota]

О, спасибо за совет. Как раз думала, что бы такое почитать на выходных.

Кстати, до этого момента я знала только одного Фуке - персонажа из цикла книг об Анжелике.

[Vikota]

Опера Чайковского «Ундина»
Композитор - Пётр Чайковский
Дата премьеры - 28.03.1870

Опера в трёх действиях. Либретто В. А. Соллогуба по книге «Ундина. Старинная повесть, рассказанная на немецком языке в прозе бароном Ф. Ламотт-Фуке», на русском в стихах В. А. Жуковским.
Сочинялась в Москве, январь 1869 — Каменке, июль 1869 года.
Впервые исполнены отрывки из оперы 16 (28) марта 1870, Москва, концерт в Большом театре: Интродукция, песня Ундины и финал I действия. Дирижер Э. Н. Мертен. Ундина — А. Д. Александрова-Кочетова, Гульбранд — А. М. Додонов.

Первое действие
Старый рыбак Гольдман и его жена Берта беспокоятся об их приемной дочери Ундине, которая куда-то запропастилась. Входит рыцарь Гульбранд и просит ночлега. Он рассказывает о страшном лесе и об «ангеле светлой красоты», который спас его. Этим «ангелом» оказывается Ундина. Беседу старика, старухи и рыцаря прерывает появление Ундины, которая поет ариозо: «Ручеек — мой дядя, водопад — мой брат!» Рыцарь объясняется девушке в любви. Они решают пожениться и поспешно оставляют хижину, сообщив старику о своем решении. Начинается буря. Гульбранд борется со стихией, неся Ундину на плече.

Второе действие

Герцог, на площадке дома которого происходит действие, является названным отцом Бертальды, жаждет отомстить Гульбранду за его брак с Ундиной. Бертальда все еще любит Гульбранда и ревнует его к Ундине. Появившийся рыцарь в дуэте с Бертальдой сообщает, что разлюбил Ундину и возвращается к прежней возлюбленной. На пиру, прославляющем Бертальду, Ундина поет балладу, из которой выясняется, что Бертальда — дочь Гольдмана и Берты. Рыцарь прогоняет Ундину «в нечистый край, тебе родной». Девушка с горя бросается в Дунай. Хор свидетельствует: «судьбы совершились веленья, Ундина погибла в волнах». Рыцарь хочет спасти Ундину, но его удерживают. Герцог в недоумении.

Третье действие

Сцена представляет собой дорогу. Вдали виден храм. Рыцарь опять влюблен в Ундину и оплакивает ее. Бертальда зовет рыцаря в храм, где все готово к их браку. Гульбранд колеблется. Появившийся Герцог рассказывает, что его по ночам преследует призрак Ундины, умоляющий не допустить брак Гульбранда и Бертальды. Последняя настаивает. Ее не останавливает даже появление Гольдмана, который произносит те же слова запрета, что и Герцог. Он и Герцог узнают от наперсника Альвальдо, что по дороге из колодца вышла Ундина и расстроила брачное шествие. Вбегает возбужденный рыцарь, за ним Ундина. Следует их любовный дуэт, после которого Гульбранд падает мертвым. Ундина оплакивает его и исчезает, оборачиваясь фонтаном. На сцене — ночь и лунное сияние. Под звуки хора:

«Свершилось чудное, а нам
Смириться должно, перед небом,
Внимать его священной воле
И прославлять его дела»
заканчивается опера.

Музыкальный материал оперы был позже использован: интродукция к опере без существенных изменений стала интродукцией к «Снегурочке», а песня Ундины из д. I «Водопад, мой дядя» — 1-й песней Леля. Финальный дуэт Ундины и Гульбрандта из III д. оперы переделан в дуэт Одетты и Зигфрида из «Лебединого озера» По свидетельству Н. Д. Кашкина, свадебный марш из III д. оперы без средней части использован в симфонии № 2, ч. II

«Ундина» — вторая опера Чайковского. создавалась на уже готовое либретто, написанное для композитора А. Ф. Львова, опера которого была поставлена в Петербурге в 1848, но провалилась. Чайковский с детства знал этот сюжет и любил его. «Ундина» Жуковского была любимой книгой в семье Чайковских. Ундиночкой называли его сестру Александру. Первое издание «Ундины» В. А. Жуковского сохранилось в клинском музее в личной библиотеке композитора, а в ней между старинными гравюрами иллюстраций лежат засушенные цветы. Позже, вплоть до последнего года жизни, Чайковский несколько раз принимался еще и еще раз обратиться к сюжету Ундины и написать то оперу, то балет на этот сюжет.

А тогда, в 1869 году, молодой Чайковский работал над оперой очень быстро и с увлечением. Он спешил, так как рассчитывал на обещание Дирекции Императорских театров поставить оперу, если партитура будет готова к осени 1869. Обещание было нарушено — в мае 1870 «Ундина» была отвергнута синклитом дирижеров императорских театров во главе с К. Лядовым (отцом А. К. Лядова). Чайковский забрал партитуру из Дирекции и, по собственному признанию, её потом уничтожил в 1873, не дав «Ундине» увидеть света рампы.

Судя по сохранившимся отрывкам, в развитии сюжета большую роль играли картины природы и средневекового быта, дававшие возможность Чайковскому проявить дар к изобразительно-живописному письму. Сохранившиеся свадебное шествие последнего акта и ария Ундины из I д. дают представление о владении Чайковским к тому времени средствами колористического письма. В этом смысле примечателен финал I д.: Наводнение, потоп, во время которого Ундина увлекает за собой Гульбранда. Дуэт Ундины и Гульбранда впоследствии стал знаменитым фрагментом во 2 акте Лебединого озера, дуэтом Одетты и Зигфрида, где голоса певцов были заменены на дуэт виолончели и скрипки. Опера «Ундина» стала важнейшим творческим моментом в жизни Чайковского на его пути к «Лебединому озеру» и «Снегурочке».

П. Е. Вайдман

Источник http://www.belcanto.ru/undina.html

[Vikota]

Еще до премьеры «Воеводы» композитор начал работать над следующей оперой — «Ундина» на сюжет романтически-сказочной повести немецкого писателя де Ламотт Фуке, неоднократно привлекавший к себе внимание оперных композиторов, начиная с Э. Т. А. Гофмана.

Чайковский воспользовался либретто В. А. Соллогуба, на которое была уже ранее написана опера А. Ф. Львова, поставленная в Петербурге в 1848 году, а затем возобновленная, но без всякого успеха, в 1864 году. Сказка Фуке, известная Чайковскому с детских лет в стихотворной обработке В. А. Жуковского, могла привлечь его своей поэтичностью и тонким одухотворенным лиризмом. Но для конца 60-х годов сюжет этот был уже несвоевременным. Тем не менее он продолжал привлекать композитора и позже, и Чайковский неоднократно возвращался к мысли об опере или балете по повести Фуке — Жуковского, впрочем, так и не осуществив этого намерения.

Отказываясь от предложенного ему братом Модестом Ильичом сценария, он писал: «...разве можно поместить в сценарии то, что в последний раз, когда я читал „Ундину“, заставляло меня плакать, особенно <...> Ундина, т.е. та, которая восхищает и трогает, невозможна на сцене». В этой связи уместно вспомнить слова, сказанные Белинским об одном из основных жанров творчества Жуковского — балладе: «в ней главное не события, а ощущение, которое оно возбуждает, дума, на которую оно наводит читателя». По-видимому, Чайковский опасался, что возникающие при чтении фантастической повести смутные, неясные образы и представления могут быть на сцене «опрозаичены» и лишены своей поэтической прелести.


«Ундина» не была принята к постановке театральной дирекцией и так же, как «Воевода», уничтожена композитором. Поэтому мы можем составить лишь очень неполное представление о ее музыке по немногим сохранившимся эпизодам, частично использованным Чайковским в его последующих произведениях (музыка к «Снегурочке» Островского, Вторая симфония, «Лебединое озеро»). В связи с исполнением отрывков из оперы в концерте Большого театра 16 марта 1870 года Ларош писал: «Я нашел в них не только ту тщательную и элегантную оркестровку, которой всегда блистают композиции нашего даровитого соотечественника, но и местами весьма удачно переданный фон фантастического водяного царства; другие места, как мне показалось, страдали вычурностью и изысканностью». В целом же, по мнению критика, опера Чайковского вполне достойна быть поставленной на сцене, и он выражал сожаление, что ни петербургский, ни московский оперный театр не проявил к ней должного интереса.


Ю. Келдыш

Источник http://www.belcanto.ru/undina.html

[Vikota]

Лунван

Лунван, в китайской мифологии хозяин водной стихии; ему подчинялись бог грома Лэйгун, владыка дождя Юйши и бог ветра Фэнбо. Согласно ранним текстам, Лунван - существо, выделяющееся среди прочих драконов необычайными размерами - около 1 ли то есть примерно полкилометра в длину. Образ Лунвана сложился в первых веках нашей эры.

Распространение получила даосская классификация - представление о Лунване, как о верховном драконе четырёх морей (в соответствии с древнекитайской космогонией): Гуан-дэ ("увеличивающий добродетель") - Лунван Восточного моря, Гуан-ли ("увеличивающий богатство") - Южного, Гуан-жун ("увеличивающий благосклонность") - Западного и Гуан-цзэ ("увеличивающий щедрость") - также Западного. Все они считаются братьями, из которых старший - Гуан-дэ. Существовало представление и о Лунване четырёх главных рек Китая.

В народных сказках и преданиях обычно фигурирует просто Лунван или Дунхай Лунван ("царь драконов Восточного моря"). В поздних народных верованиях Лунван нередко рассматривается как владыка стихий, которому подчинены бог грома, богиня молнии, бог ветра и хозяин дождя. В поздней народной синкретической мифологической системе Лунван подчинён верховному владыке Юйди. Лунван, царь драконов, приносящий дождь, имел свое воинство, состоящее из морских обитателей: черепах, каракатиц и иных обитателей глубин. Заступничества этого царя драконов, дарующего дождь, просили земледельцы, моряки, рыбаки и водоносы. Культ Лунвана был чрезвычайно популярен в старом Китае. Храмы, посвященные ему, были в каждом городе, каждой деревне. Считалось, что Лунван приносит дождь.

Источник http://godsbay.ru/orient/longwong.html